Живая земля - Страница 68

К оглавлению

– Ты смотришь на меня, как на кучу дерьма, – сказала Таня.

– Извини.

Она усмехнулась, с вызовом.

– Ничего. Я понимаю. Конечно, меня не сравнить с бабами из-под Купола.

– Я не сравниваю.

– Врешь. Расскажи мне.

– Про что?

– Про баб из-под Купола.

– Сначала – ты. Про Голованова.

Таня опустила глаза.

Кеша принес графин и две стопки. Водка с горячим крепким чаем – местный фирменный напиток; и согревает, и бодрит, и вкус оригинальный.

– Капустки свежей?

– Спасибо, Кеша, – искренне произнес Денис. – Давай, неси.

– А при чем тут Голованов? – весело спросила Таня. – Ты что, ревнуешь?

Денис подумал и ответил:

– Не знаю.

Часы показали пятнадцать сорок восемь.

Быки повесили на Дениса жучок и сейчас слышали все, что говорилось в радиусе пяти метров от клиента, – беседовать на темы любви и ревности было глупо. Денис разлил по рюмкам водку, выпил и закашлялся. После коньяка из фляжки богатейшего и влиятельнейшего человека страны местная водка не шла в горло. Дерьмо, сивуха, а я пил ее четыре года, и ничего, хмелел.

– Ты позвал меня, чтобы поговорить про Голованова?

Денис покачал головой.

– Я сегодня увижу Глеба, – сказал он. – Что ему передать?

Таня мгновенно перестала улыбаться и процедила:

– Привет.

– И все?

– Все.

Денис помедлил и объявил:

– Все кончилось. Сегодня Глеб вернется. И все будет как раньше.

– Как раньше – уже не будет, – ответила Таня. – Никогда.

– Будет. Даже лучше будет. Поверь мне.

Денис вспомнил дегустацию семени и содрогнулся от отвращения.

Он бы сидел здесь вечность. В жирном дыму, на липком табурете. Лишь бы с нею. С ее кулончиком, с ее губами обветренными.

– У вас с Глебом, – может, и будет, – сказала она. – А я уезжаю. Под Купол.

Старший отряда оказался прав, водяра расслабила Дениса, и он засмеялся, откинув назад голову и коснувшись затылком холодной сырой стены.

– Голованов позвал?

– Да, – небрежно ответила Таня.

– Зачем он тебе?

– Голованов? Он мне не нужен. Он мудак полный. Но он сказал, что поможет.

– А ты ему натурой компенсируешь?

Таня хладнокровно кивнула:

– С девушками иногда такое случается.

– Подожди до вечера, – попросил Денис. – Увидишься с Глебом, поговоришь… Потом решишь насчет Купола.

– Я не хочу видеть Глеба. Я больше не хочу его видеть, никогда.

– А меня? – спросил Денис.

– И тебя, – сказала Таня. – Ты такой же, как Глеб. Ты отдал меня Глебу. Ты не поборолся за меня, ты уступил меня. В сторонку отошел.

«Быки будут в восторге, – подумал Денис. – Сидят сейчас, все трое, затаив дыхание, прислушиваются и подмигивают друг другу. А четвертый – андроид – не подмигивает, ему неинтересно».

– Ты сама выбрала.

Таня побледнела.

– А ты утерся, – бросила она. – И молча отвалил! Взял бы – и убил его. Если меня любишь. Тем более – он конченый подонок. Почему ты не убил его? Ладно, пусть не убил, но сказал бы: не подходи к моей Тане, а то убью! Я бы осталась с тобой. Я бы знала, что ты за меня убить готов, и всегда была бы только твоя, и никогда бы не посмотрела в сторону! Это ты виноват. Ты слабак. Я говорю тебе, что буду спать с Головановым, а ты киваешь…

– Делай, что хочешь, – сказал Денис. – Я тебя люблю. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Если тебе хорошо с Глебом – будь с Глебом. Если тебе хорошо с Головановым – будь с Головановым.

– Дурак! – яростно прошептала Таня. – Боже, какой дурак! Я закрутила с Глебом, чтобы тебя проверить! Понимаешь?

Денис поднял глаза на циферблат и увидел Вовочку. Бойфренд мамы держал в руках кувшинчик с квасом.

– Не помешаю? – вежливо спросил он.

– Уже помешал, – сказал Денис. – Прости, но у нас разговор.

– Нет у нас разговора, – тут же сказала Таня и встала. – Уже поговорили.

Ушла, почти бегом, но куртку оставила. Глаза подведет и вернется, подумал Денис. Может, Пружинов и прав. Найду себе другую. Они все одинаковые.

– Ты бы матери позвонил, – осторожно сказал Вовочка, садясь. – Она не знает, что ты вернулся.

– Узнает.

Вовочка огляделся, и на его грушевидной, отягощенной бульдожьими брылями физиономии появилось дежурное кислое выражение.

– Грязно тут, – пробормотал он. – Дым, шум, воняет… Когда мы уже научимся жить по-человечески? Не кафе, а шалман какой-то.

«Хорошо, что он пришел, – подумал Денис. – Если тебя прослушивают, лучше говорить о грязи, чем о любви».

– Там, в углу, – он показал пальцем, – есть тряпка и ведро. Возьми и вымой. Если тебе грязно.

Вовочка удивленно поднял брови:

– У этого заведения есть хозяин.

– Есть, да. Он убирается дважды в день. Потом приходят новые люди и приносят новую грязь.

– Я и говорю, все прогнило. В грязи живем.

– Ага, – сказал Денис. – Слушай, я все хочу тебя спросить… Ты ведь налоговый инспектор?

– Да.

– Но мы живем в безналоговой зоне. В чем заключается твоя работа?

– Долго рассказывать, – произнес Вовочка и налил из кувшинчика в стакан.

Квас у Кеши был хорош. В отличие от большинства кабатчиков, Кеша не разбавлял его водой и не крепил портвейном.

– А ты попробуй, – сказал Денис.

Вовочка осторожно улыбнулся; от ответа его избавила вернувшаяся Таня: свежая, непринужденная, походка от бедра, телевизионная улыбка.

– Прошу прощения, – приветливо сказала она Вовочке. – Я была слишком резка с вами.

– Ничего, – ответил Вовочка, выпрямляя спину. – Дело молодое. Я уже ухожу.

– Останьтесь, – попросила Таня. – Денис мне о вас рассказывал.

Молотобоец кое-как сдержал гримасу изумления.