Живая земля - Страница 3

– Говорят, не все.

– Конечно, не все, – согласился Студеникин. – Некоторых используют для спецопераций. Емельяна Головогрыза именно андроиды брали. Но здесь ты их не увидишь. Клоны есть, да. Раз в год встречаю. Плохие клоны, низкого качества. Кустарные. Дебилы кривые. Не то что бегать – ходят с трудом. В основном тут баб клонируют, сам знаешь для чего. Клоны стареют очень быстро, ими год-два пользуются, а потом выгоняют, и они бродят по этажам, грязные, голодные… Смотреть страшно. Потом попадают под облаву, их вывозят в резервации, там они подыхают тихо, вдали от людей… А андроидов – нет, никто из наших ни разу не видел.

Некоторое время Студеникин молчал, потом произнес:

– Только, говорят, на резервных складах андроидов давно нет. Всех продали по-тихому. За границу. Русские андроиды ценятся. Они как автоматы Калашникова – дешевые, простые и безотказные. Ты знаешь, допустим, что в литиевой войне между Чили и Боливией бились пять тысяч русских андроидов, причем с обеих сторон?

– А ты там был? – иронично осведомился Денис. – На литиевой войне?

– Не был, – спокойно согласился Глеб. – Но я телевизор смотрю. В отличие от тебя. Это вы, интеллектуалы, телевизором брезгуете. А я – простой парень. Ни папы, ни мамы, рванина детдомовская… Я телевизор смотрю. Нулевой канал. Конечно, там вранья много, всякой дешевой пропаганды, но иногда такое видишь, что не захочешь – поверишь. Вчера показывали реального американского андроида, на запчасти разобранного, а какой-то профессор пальцем тыкал и объяснял, что американский боевой андроид в сильный дождь воевать не идет, потому что защита срабатывает. А при минус пятнадцати по Цельсию у него зависает операционная система. И еще – ему нужна обязательная ежедневная диагностика. Русскому тоже нужна, но американский дурень без диагностики сражаться не может, а русский – может…

– Тебе виднее, это ты у нас патриот, – сказал Денис, подкидывая дровишек в их старинный спор, длящийся уже три года.

– Дальше слушай, – раздраженно рекомендовал Студеникин, не поддавшись на провокацию. – Шестидесятые уровни – мертвая зона. Там – никого, но места опасные. Повторяю второе правило: твоя территория – только лестница, на этаж заходить нельзя. То есть ты понял, да? Поссать, передохнуть – только на лестнице. Даже если на этаже кто-то будет ребенка расчленять или баба голая пальцем поманит – это не твое дело. И вообще, это может быть подстава, голограмма. Третье правило – не приближайся к окнам. Есть стекло или его нет, разбито – к внешней стене не подходи. Пролетит патрульный вертолет, увидят – сразу расстреляют. А могут и ракетой шарахнуть. Без суда и следствия…

– Понял.

– И четвертое правило: прошел седьмой пояс – ставь свечку. На семидесятых мы ускоряемся по полной программе. Там самое трудное. Там сидят отмороженные. Беглые уголовники, наркомафия и так далее. Чаще всего наши пропадают именно на семидесятых. За пять литров воды пацана могут на части порезать. Выстрелов не бойся, если человек бежит по лестнице вверх – в него почти невозможно попасть. Максимум – срикошетит от стены или от перил. Держись ближе к стене, при повороте с марша на марш отталкивайся плечом и бедром. Следи за дыханием. Хуже всего – если засада. Сейчас есть популярная новинка, какой-то гад изобрел: натянут, суки, нить из нановолокна поперек марша – и ждут. Нитку глазом не видно, толщина – десять микрон, а выдерживает она десять тонн веса. Бежишь – и вдруг тебя пополам перерезает, ноги налево, руки направо… Или, если нитка на уровне шеи, голова падает, а сам ты дальше побежал, навроде курицы… Но это я так, страсти нагоняю. У нас тут народец дремучий, я не слышал, чтоб кто-то на нитку напоролся. Вот «Федерация» – это душегубка, там в прошлом году пятеро на нитку попали. Одного вообще на пятьдесят кусков развалило…

Глеб замолчал, включил фонарь, посветил в лицо Денису. Хочет понять, испуган я или нет, подумал Денис и заслонился ладонью.

– Пройдем семидесятые – можно расслабиться. Дальше до самого верха безопасно. Только на восемьдесят шестом будет проблема, там один марш взорван. Кто-то с кем-то воевал. Когда траву сожрали и начался реальный голод, люди обвинили во всем китайцев и пошли громить сотые этажи. Китайцы, понятно, сбежали, но не все, кто не успел – защищался. Я несколько раз ходил на «Чкалов» – там все уровни выше девяностого сожжены дотла. Был такой Виктор Саблезуев, захватил милицейский вертолет, целый день летал и ракетами пентхаусы расстреливал. Пока его не сбили…

– Знаю, – сказал Денис. – Слышал. Только он не захватывал вертолет. Он сам был офицер милиции.

– Не важно. Короче говоря, сейчас выше семьдесят восьмого никого и ничего нет. Только свои пацаны. У многих наших там склады и тайники. В районе девяностых.

– А у тебя есть тайник?

– Есть, – сказал Глеб. – И не один. И тайники есть, и схроны. Но это не твое дело. Готов?

– Готов.

– Тогда пошли.

Ноги надо ставить правильно. Шагать не вразвалку, а строго по прямой, чтобы плечи не ходили вправо-влево и не расходовались лишние силы. Хотя сначала может показаться, что вразвалку – легче и проще. Корпус надо немного наклонить, чтобы рюкзак отягощал всю плоскость спины, а не только плечи. Следить за мышцами: переработает икра или бедро – будет судорога. Правая рука вовсю работает: хватает перила, тянет корпус вверх. У Глеба правая рука вдвое сильнее левой, и если драка – он только правой действует или – если один против нескольких – ногами; а ноги у него – как у лошади, каменное мясо, сила бешеная, взрывная, ударит в грудь – человек в воздух поднимается и на пять метров летит. А потом полчаса лежит, думает.